Свидетельство трезвенницы Надежды
В семье нас было 8 человек. Я родилась первой и больной, врачи сказали, что скоро умру, и меня принялись лечить бабки. Папе посоветовали после 12 часов ночи в течение 3х дней ходить на кладбище и взять в мою рубашечку по щепотке земли с трех могил и рассыпать на перекрестке дорог. Кладбище было далеко, но на пути туда и обратно оглядываться назад нельзя. Он рассказывал, что собаки были готовы отгрызть пятки, а оглянуться нельзя. Возвратясь домой в третий день, он сказал маме: « Наде будет 12 лет - она все равно умрет.
В школе плохо давалась математика, часто оставляли после уроков, смеялись, дразнили. Жили бедно и трудно: папа пил, иногда бил маму. Однажды пьяный чуть не замерз зимой, хотел утопиться в колодце, часто жаловался, что болит душа. От такой жизни я стала убегать из дома. В 11 лет мое положение казалось мне безвыходным – хотела повеситься.
Когда мне было 12 лет, а младшей сестре всего 7 дней, отец вырубил топором на озере прорубь и утопился, оставив записку матери: «Рожай, рожай – растить будешь!» Дожив до 37 лет, он умер за меня. В 15 лет начала работать, появились деньги, новые друзья; стала выпивать и курить. Сначала выпивали с поводом: для веселья, для блеска глаз, расслабиться, « с устатку», «для сугрева». Нет повода – находила. С работы не выгоняли – значит, не пьяница, не спилась; пью как все. Появились проблемы со здоровьем: хронический бронхит, гастрит, пояснично-крестовая невралгия, 2х сторонний аднексит, язвенная болезнь 12 перстной кишки, острый дуоденит, пиэлонифрит, нефротоз справа, фибро-аденоматоз молочной желез, стрессовое недержание мочи с последующими двумя операциями.
Зимой 1999 года перенесла инсульт с кровоизлиянием на сетчатку правого глаза. Часто болела, постоянные травмы. Пьяно- табачная трясина засасывала. Алкогольная зависимость сжимала все крепче. Стопка увеличилась до литра, удивляюсь, куда столько лезло, но казалось, что еще трезвая. Чтобы опьянеть, спирт разбавляла сухим вином, крепкой заваркой чая. Радовалась, что перепиваю крепких мужиков, Гордилась, что больше всех курю, так как одна пачка сигарет в день увеличилась до четырех, говорила: «Хлеба не надо, а курить дай, а то умру без своей сосочки». Сколько бы не курила – они родимые кончаться не должны, а поэтому покупала блоками. Одной зажигалкой можно было пользоваться год потому, что каждую сигарету выкуривала до фильтра и сразу от этого фильтра прикуривала следующую. Не курила только, когда спала или быстро что-то кидала в рот пожевать. Речь состояла из одних матов, только иногда для связки проскальзывало одно хорошее слово. Пробовала иглоукалывание, кодировку; все тщетно. Восемь раз накладывала на себя руки: топилась, вешалась, вскрывала вены, бросалась под электричку, травилась лекарствами, угарным дымом, два раза умирала от алкоголя, в своей бане варилась в котле в кипятке. Если не было денег на выпивку, то воровала на вокзале с вагонов комбикорм, уходила от пуль вплавь по воде, пряталась под током в трансформаторной будке. И всегда меня кто-то спасал и берег.
В сентябре 2003 года угорела в бане и в завершении отравилась чемеричной водой. Тошнило, желчь свернулась в желудке в желтые сгустки, судорогой свернули на холодной земле в «бараний рог». Просила смерти, хоть у кого, только смерти.
Собрался в квартире разный деревянный хлам, а вывести на участок не на чем, и вдруг у соседнего дома появился «газончик». Я решила попросить водителя перевести ой хлам, но не могла с ним встретиться долгих три недели. Наконец, мне удалось с ним поговорить. Это был Коновалов Саша, он пригласил меня на Беседу к себе домой, где я написала записочку Дорогому Братцу с просьбой о Трезвости, а потом всю Беседу ждала, чтобы не забыли сжечь записочку. А то вдруг бог не услышит меня.
Тот вечер я уже не помню. Проснувшись утром, я протянула руку на тол за зажигалкой и стала наощупь искать сигареты как вдруг почувствовала, что не хочу курить –ЭТО СЧАСТЬЕ. Придя на работу, я рассказала, что дала Богу – Дорогому Братцу обет во век не курить, не пить, не сквернословить. Надо мной стали смеяться: «Сколько можно, Кальская, надоело, как бросила, так и поднимешь – не первый раз, не привыкать, забыла как запихивала в сигареты обрезанные ногти, они трещали, воняли, а ты продолжала дымить, как паровоз, как капала на сигареты духи, и что… бросила? Хватит уже язык мозолить глупостями…». Через неделю я поехала в Дом Братца и написала там записочку. Когда Алексей Иванович услышал сколько я курю, сказал: « Да как, ты, не умерла-то?» А меня от рождения Господь Дорогой Братец хранил и берег. От переполняемого меня счастья и внутреннего облегчения я готова была каждому рассказывать, что со мной стало, хотелось обнять всех и все. полетели счастливые дни, а с облегчением уснуть не удавалось, от куда-то лез табачный запах. Обнюхивала вещи, занавески, сожгла ладан – пахнет.
Стала искать по запаху, и чуть не рухнула, когда моя рука самопроизвольно достала с дивана, на котором сплю, не распечатанный блок забытых мною сигарет. Я их выбросила, и настал полный рай.
14.12.2003 г. в трезвости я была уже 1,5 месяца. Утром я почувствовала себя плохо: болел желудок, тошнило. Знала, что от всех болезней – маслице Братца, поэтому лекарств никаких не принимала, только читала молитвы и просила Братца о помощи. В 12 часов вытошнило кровью, к двум часам ночи уже не работали почки, опять тошнило кровью. Скорую не могла вызвать.
15.12.2003 г. утром поехала на работу. Когда там меня увидели, то всем сделалось не по себе: «Кальская умирать на работу пришла». Начальник цеха сказал: «Ты мне сегодня до кучи!». Врач в мед. пункте уговорила меня поехать в больницу с диагнозом – желудочно-кишечное кровотечение. За 1 км пути я предлагала «скорой помощи» 100 рублей, чтобы меня завезли домой выпустить собаку. Отказали, боясь плохого исхода. Болезни себе сама наживала и собака не должна из-за меня сидеть голодная взаперти.
Слава Дорогому Братцу, с верой и молитвой в этот вечер я была под «честной слово» отпущена к собаке домой. За пять дней, проведенных в больнице, я ухаживала за тяжелыми больными, помогала убирать палаты, ходила с 5-го этажа на 1-ый этаж в аптечный киоск за лекарствами для больных, два раза ездила домой кормить собаку.
Прошло некоторое время, а врачи названивали дочери, интересовались: «Как, когда, где умерла, куда деть амбулаторную карту?»
И вот Слава Господу Дорогому Братцу, я в Святой трезвости 7 месяцев 20 дней жива и здорова. За все время не выпила ни одной таблетки, не сделала ни одного укола.
11.06.2004 года работала н6а своем участке и вечером вместе с травой серпом срезала полностью ноготь на пальце левой руки. Нужного под рукой ничего не оказалось, а из-за обильного кровотечения пришлось воспользоваться первой попавшейся тряпкой и перекисью.
На следующий день пошла в «травму», но в связи с ремонтом в поликлинике, работала только дежурный терапевт, которая за 2 часа обработала от грязи и перевязала рану.
13 и 14 июня были выходные: через повязку периодически капала маслице. Случайно ничего не происходит, и я просила у Братца Дорогого прощение.
К моему удивлению, 15 июня в «травме» не хотели даже карту заводить: «У нас чистые раны, а гной иди откачивать к хирургу». Настояла на приеме, врач был удивлен: «Рана должна гноиться, но она была чистая». У него появились сомнения, что это случилось не 11 июня, а позже, но есть запись у терапевта, что я обращалась 12 июня утром.
Попросила у Господа Дорогого Братца благословения и 17.06.04 г. пошла на перевязку, с ужасом предполагая, как будут отдирать повязку, но, к нашему общему с врачом удивлению, повязка свободно сползла с пальца.
Слава Великому Дорогому Братцу!