На главную страницу Предыдущие записи Следующие записи Оглавление свидетельств

Свидетельство из города Костромы

В годы гражданской войны, когда меня призвали в Крас­ную Армию, я подал записку Дорогому Братцу с просьбой, чтобы благополучно вернуться домой после войны.

Братец сказал: «Соблюди заповеди, и, где бы ты ни был, Гос­подь не оставит тебя. В огне не сгоришь и в воде не утонешь».

И вот во время военных действий меня направили однаж­ды доставить срочно медикаменты в заданное место. Я взял сумку с медикаментами и пошёл. Когда я приблизился к мо­сту, через который я должен был пройти, мост загорелся от неприятельского снаряда. Задание нужно выполнить, и я бро­сился бегом через пылающее пламя. Когда я оказался по ту сторону реки, на мне шинель и сумка с медикаментами были, обгоревши от огня. Осталась гимнастёрка, и в кармане гим­настёрки - Евангелие карманное и фотокарточка Братца Иоанна.

Ни одно слово, сказанное Дорогим Братцем, не проходит без выполнения.

Братец сказал: «Если человек говорит правду, пройдёт и 20 лет, и он всё также будет говорить и свидетельствовать. А если говорит неправду, сегодня скажет так, а завтра скажет иначе».

Братец сказал: «Зло веками будет искореняться. И когда зло искоренится, тогда люди будут кристальной чистоты. В воде не будут тонуть, и в огне не будут гореть. Люди с течени­ем времени становятся всё более человечными. Были времена, когда люди жаждали крови. Они предавали себе подоб­ных смерти, выводили на арены зверей, которые терзали людей. Были любители, которые смотрели на эти зрелища, не содрогаясь. А теперь уже это не делается. И с веками зло со­всем искоренится».

Однажды за чаем, Дорогой Братец говорил: «Придёт время и мужской пол будет как Христос, а женский пол как Матерь Божья».

Я сидела сзади Братца на диване и подумала: «Ну да, так и будет...» Братец повернулся в мою сторону и сказал: «Не надо так думать, а нужно верить, и будет так».

Однажды за чаепитием в Обухове Братцу доложили, что в газете было опубликовано, что во Франции скончался наш бывший православный священник Григорий Спиридонович Петров.

Братец сказал: «Не нашлось места на своей земле, изгна­ли на чужбину. Священник Петров - единственный, кто на заседании в Городской Думе подал голос в защиту трезвого движения».

Однажды летом я работала в коммуне. Вдруг в народе под­нялся шум. Смотрю, стоит Братец, а у него в ногах плачущая женщина... Братец сказал: «Поднимите женщину».

Женщина стояла со слепой девочкой и молила Дорогого Братца об исцелении девочки от слепоты. Братец слегка про­вёл рукой мимо глаз, не прикасаясь к глазам. И девочка зак­ричала: «Вижу синюю рубашку Братца!» Братец сказал: «Сей­час завяжите глаза беленьким платочком, а вечером, когда поедете домой, в вагоне развяжите повязку».

Мать девочки свидетельствовала: «Девочка до семи лет ви­дела, а потом потеряла зрение».

Отец был неверующий, а мать знала Братца Иоанна. Отец возил девочку по всем знаменитостям, но никто ничем помочь не смог. В конце концов, отец сказал: «Ну, а теперь ты вези к своему доктору!»

И вот чудо-исцеление. Мать неумолкаемо свидетельствова­ла в вагоне. Даже забыла, что нужно повязку снять с глаз де­вочки. Девочка ей напомнила: «Сними мне платочек с глаз. Ведь Дорогой Братец сказал: "Когда поедете в вагоне, тогда по­вязку снимите"». И девочка без повязки, смотря в окно, вос­хищалась: «Ах, какие огоньки горят!»

В 1912 году было избиение трезвенников, учинённое свя­щенником Колесниковым в Обухове. Уже после этого мы, не­сколько трезвенниц, шли домой; на головах у нас были надеты повойнички, а поверх повойничков плетеные шёлковые шар­фы. Нас догнал один трезвенник и сказал: «Сёстры, снимите свои повойнички, а то узнают, что вы трезвенницы, и вас по­бьют». Я сняла свой красный повойничек и убрала в карман.

Через некоторое время я пошла в Обухово в Братцев дом, где ещё были незакончены строительные работы. И вот когда мы стали заступами толочь песок, моя соседка нечаянно заступом ударила мне по пальцу и рассекла палец. Я, схватившись за палец, подошла к Дорогому Братцу и говорю: «Дорогой Братец, мне палец рассекли».

Братец сказал: «А зачем ты повойник сняла?» Я стала просить прощение. Братец сорвал траву и обмотал мой палец, когда я стала уходить домой, Братец велел дать мне маслице ваты и бинт. И палец мой в скором времени зажил.

Спасибо Дорогому Братцу. Наказал и помиловал.

Мой муж болел плевритом несколько лет. В одно лето mi сняли дачу в Вырице. Приехав на дачу, идём по Павловскому проспекту: муж, дочка и я, а нам навстречу идёт Дорогой Братец. Братец остановился и стал расспрашивать: куда идём, зачем? Муж говорит: «Дорогой Братец, дачу сняли, идём на дачу, Братец спросил: «А как здоровье?» «Дорогой Братец, всё бок болит». Братец сказал: «Не будешь курить - будешь жить».

И на этом мы разошлись. Мужу не понравилось в Вырице на даче, и мы переехали в деревню. В деревне прожили полтора месяца. И муж мой в 37 лет умер. Под подушкой мы нашли у него табак. Братец вынес приговор: «Не будешь курить - будешь жить».

Не вразумился попросить крепости, чтобы не курить, и в таком возрасте пришлось умереть. Осталась я вдовой 34 лет. Были деньги, я - молодая, тут вокруг меня завертелись женихи - сватать. Подала записку: «Дорогой Братец, благослови выйти замуж».

Братец сказал: «Не для того Господь взял у тебя мужа чтобы замуж выходить, а чтобы молиться за всеобщие грехи семьи».

Благодарю Братца: Господь помог жизнь прожить вдовой и воспитать дочь.

Однажды мы приехали к Дорогому Братцу и попросились поработать. Братец сказал: «Идите и колите дрова, только до обеда не ешьте, и Господь вам это зачтёт за сорокоуст».

Мы стали колоть дрова, и так много накололи, даже самим не верилось. Пришёл к нам Братец и говорит: «Ну, как поработали?» Мы ответили: «Спасибо, Дорогой Братец! Мы, по­евши, столько бы не наработали, как сейчас».

Братец сказал: «Вот как хорошо работать с постом».

Однажды мы приехали в коммуну поработать. Нас не­сколько человек послали жать. Жнём, а неподалеку от нас идёт Братец. Двое трезвенниц бросили жать и побежали к Братцу. Братец остановился и сказал: «Вот приехали рабо­тать, так нужно работать, а что вы бегаете?»

Трезвенницы, устыженные, попросили прощение.

Когда у меня умер муж, я подала записку: «Дорогой Бра­тец, как я буду жить одна со своей девочкой». Братец сказал: «Читай, слово Божье и будешь радоваться».

Когда дочь возросла, у неё появился жених. Я подала запис­ку с просьбой благословения. Братец сказал: «Господь пошлёт зятя, как прекрасного Иосифа, будешь жить и радоваться».

И так по слову Братца и получилось.

Однажды Братец пришёл к одним трезвенникам на посе­щение. Хозяин семьи лежал больной в постели. Братец подо­шёл к постели и говорит больному: «Долго ли будешь болеть? Исполни заповеди, оставь блудницу. Возьми постель свою и ходи». Больной ответил: «Дорогой Братец! Всё могу сделать, а блудницу не могу оставить, я её люблю больше, чем жену свою». Две недели поболел больной и умер.

Однажды муж мой звал меня поехать на Валаам. Я подала записку: «Дорогой Братец, муж зовёт меня на Валаам поехать, а я не хотела бы, ибо у Тебя святая святых».

Получила ответ: «Святые места и святое не на вред, и там увидишь чудеса».

Приехали мы на Валаам в один из престольных праздни­ков. Народу много, все ожидали, когда начнётся служба. В это время один из монахов подошёл к моему мужу с просьбой, чтобы он сходил и купил вина, а монах его обождёт. Муж от­казался, сказав: «Дорогой брат, не могу я этого сделать, ибо сам не пью вино». Монах, обидевшись, сказал: «Вот какой пошёл нынче народ, не хочет уважить просьбу монаха». Тут-то мне вспомнились слова Братца: «И там увидишь чудеса».

Однажды за чаем Братец сказал: «Некоторые трезвенники высказали свои сомнения про Иону пророка, как кит мог проглотить Иону? Я же не только верю, что кит проглотил Иону, но если было бы записано, что Иона проглотил кита, я бы поверил этому».

Также когда трезвенники говорили: «Люди раньше по во­дам ходили, а теперь нет таких событий», Братец сказал: «Нет надобности в этом, ибо на то есть мосты, а если бы не было мостов, то и мы бы пошли по воде».

И для ясного понятия Братец сказал: «Когда я сделал при­зыв к отречению от мяса и сказал, что оно вздорожает до пяти рублей за фунт, некоторые трезвенники в этом сомневались. А если бы я тогда сказал, что мясо будет стоить, пять миллионов рублей, все исцелённые от пьянства усомнились бы. А мы живые свидетели, что это было так. Переживали такое время, когда пу­говица стоила миллион. А поэтому, когда пророки говорили, им не верили, а впоследствии, когда по слову пророков соверши­лись дела, тогда люди осознавали: да, среди нас был пророк...»

Однажды бабушка-птичница сказала: «Дорогой Братец, вот курочка-пеструшка, всё время льёт яйца».

Братец сказал: «Она зажирела. Ты возьми её, посади от­дельно в клетку, потом возьми снопик, повесь повыше, чтобы она не могла достать до него. А когда проголодается, она бу­дет подпрыгивать к снопику, дабы достать зёрнышко, и этим самым сбавит с себя жир, и не будет больше лить яйца».

Когда Дорогой Братец был болен, располагался Он в Но­вом переулке, и я часто заходил к Братцу. Однажды, когда я зашёл к Нему в комнату, Братец лежал отвернувшись к сте­не, для мокроты было поставлено блюдечко, и Братец меня подозвал: «Кузьмич! Посмотри, какая ядовитая мокрота. По­смотри, паук упал в мокроту и сразу сдох. Вот какая ядови­тая мокрота». К чему это было сказано Дорогим Братцем, до сего времени не распознаю.